Его работа под названием «Тысяча лет» представляет из себя два соединенных между собой стеклянных куба. В одной части бокса лежит голова коровы, над которой размещена электрическая мухобойка, в другой — коробка, в которой разводятся мухи. В перегородке посередине сделано несколько отверстий, через которые мухи могут перемещаться из одного отсека в другой.
Работа «Тысяча лет» издали выглядела как минималистская скульптура. Но на самом деле витрины Хёрста заключали в себе борьбу не на жизнь, а на смерть в поистине эпическом масштабе. Трупные мухи, вылезая из потайной коробки с личинками и привлеченные запахом крови, пробирались через отверстия в перегородке. Тем временем некоторые из них погибли в электрической ловушке для насекомых, так что внизу постепенно скапливалась груда дергающихся тел.
Рассматривание этой работы определенно нелегко. Разглядывание всех этих происходящих внутри инсталляции биологических процессов вызывает отвращение. Смотреть на работу Хёрста неприятно, но эта зрительская реакция очень важна, потому что указывает на интерес художника к теме смерти, которой он удовлетворяет здесь, обращаясь к истории искусства.
Причём же здесь история искусства?
А вот причём!
В XVI и XVII веках в голландской живописи часто встречается сюжет, именуемый «Ванитас». Это аллегорический натюрморт, композиционным центром которого традиционно является человеческий череп.
Картины этого жанра действовали на зрителей в назидательно и нравоучительно. Они напоминали человеку о том, что он смертен, что жизнь быстротечна, а земные удовольствия и блага мимолётны.
Картины транслировали это сообщение с помощью заложенных в них кодов и символов. Буквально каждый предмет, изображенный на картинах, обладал определённым символическим значением, которое в совокупности с остальными формировало смысл высказывания.
Что приписывалось изображению мухи (как собственно и черепу) догадаться не сложно. Перед нами символическое изображение гниения и распада плоти, неизбежности смерти и бренности жизни. Хёрст заимствуют эту символику, по сути наследуя одной из жанровых традиций классического искусства.
Да, он не воспроизводит её дословно. Потому что уверен, что сегодня живописные произведения не способны оказать на зрителя такое же воздействие, какое оказывала несколько веков назад. Сегодня в духовном плане (не в эстетическом) мы остаемся равнодушными при взгляде на полотна голландских и фламандских мастеров 17-го века.
И Хёрст стремится найти форму для такого послания, которое заложено в «Ванитас», форму, которая была бы понятна в современной эпохе.
И кажется у него это получается.
Но давайте разберемся, зачем современный британский художник обращается к теме смерти, цитируя по сути классических мастеров живописи? Для этого посмотрим на состояние современной культуры.
Постмодернизм
По мнению многих ученых и исследователей, мы принадлежим к обществу, которое пришло на смену индустриальному или модернистскому социальному устройству. Это общество называют постиндустриальным, информационным или постмодернистским обществом позднего капитализма. Понятие «постмодерн» описывает настоящее историческое время и отражает необходимость каким-то образом обозначить процессы, происходящие в современном мире.
Если постмодерн — это историческое время, то постмодернизм — это способ говорения об этом времени, формы выражения представлений об обществе в культуре.
Искусство выступает такой познавательной моделью, которая строится не на ниспровержении культурных традиций и канонических систем прошлого, а на их принятии. Оно отказывается от противостояния и конфликта и предлагает взамен цитатность, то есть свободное оперирование готовыми образами и формами.
Цитирование связано с идеей, что ничего нового сегодня не может быть произведено — все уже изобретено, сделано, изготовлено и открыто. Это реакция на кризис идей.
Такой взгляд приводит к ироническому типу восприятия мира и смешению категорий высокого и низкого. Постмодернизм соединяет между собой культурные коды самых разных эпох и направлений. В отличие от модернистского искусства, оно не спорит с прошлым и не вычеркивает его, но вступает с ним в отношения. В каком-то смысле постмодернистское искусство ближе искусству классическому нежели живописные опыты футуристов или импрессионистов, отказывавших этому самому классическому канону в праве на существование.
Тем более поразительно, что сегодня именно постмодернизм среди сторонников современного искусства является главным антагонистом классики.